День Матери, политкорректность, или "как бы чего не вышло..."

Наблюдаю истерию, связанную с беспорядками, произошедшими в Москве 15 декабря 2010 года. Средства массовой информации как с цепи сорвались. Замечу, что интернет СМИ буквально подливают масла в огонь, который и так давно тлеет не только на территории Москвы, но и по всей России. Мне не хочется лезть в политические и межнациональные дебри, ища ответ на вечный вопрос о правом и виноватом: межнациональные конфликты — это дорога, ведущая в тупик. Но ведь происходит всё это тоже не на пустом месте. Проблема-то существует! И это не только проблема русских и не русских, мусульман и христиан — это проблема мировоззренческая, это столкновение разных моделей людского мировосприятия! Я не поддерживаю и не одобряю этих беспорядков, однако мне отчасти понятно возмущение людей, вышедших на улицы. И дело тут совсем не в погибшем футбольном фанате (это только повод). Дело в том, что меньшинство меняет привычный уклад жизни большинства, которое с удивлением стало осознавать, что у себя на родине они уже почти гости. Вот маленький пример из жизни.

Представьте обычный детский сад где-то на окраине Москвы. Детский сад по сегодняшним меркам отличный: заведующая садом — крепкая хозяйственница, радеющая о вверенном в управление учреждении (говорю без сарказма), воспитатели искренне любят своих воспитанников, поборы с родителей в саду не практикуются. Персонал садика интернациональный, воспитанники тоже, но все живут очень дружно.

Забирая из сада своего ребёнка, наблюдаю такую картину: воспитательница готовит стенд к новому Российскому празднику — Дню Матери, пришедшемуся в этом году на 28 ноября. В задумчивости разглядывая изображения на картинках, которые она собралась вывесить на стенде, воспитательница начинает рассуждать вслух: «Вот эту повесим слева, сюда добавим стихи, здесь будет поздравление мамам…» и всё в таком же духе. Я продолжаю одевать ребенка, поглядывая с интересом на будущую композицию. Вдруг воспитатель, обращаясь сама к себе, задаёт вопрос: «А какую из этих картинок лучше повесить в центр стенда?». После чего наступает небольшая пауза, за которой следуют офигенные слова: «Нет, эту вешать нельзя…как бы чего не вышло, да и заведующая неизвестно что скажет…уберу от греха подальше…».

Мне стало интересно, что же такое изображено на этой картинке, что в детском саду её нельзя повесить на стенд? И я не удержался, спросил. Воспитательница молча повернула изображение ко мне. Я ожидал увидеть там всё, что угодно: рекламу, репродукцию картины, фотографию фривольного содержания. Однако с листа на меня смотрел лик Божьей Матери с младенцем на руках! Я был удивлён! Очень! С моих губ почти сорвался невольный вопрос, но, посмотрев в глаза уже не молодой русской женщины, я понял её без слов…

Наконец мы с малышом вышли на улицу и направились домой. Малыш сидя в коляске с любопытством смотрел по сторонам, а я, толкая коляску перед собой шел и думал, что еще 5-7 лет назад и представить себе не мог такой ситуации. Я понимаю многое: и страна у нас многоконфессиональная, и ребята, посещающие садик, скажем так — очень разные. Но до какого же состояния дошло наше общество, если в России, в Москве, мы опасаемся в общественном месте повесить лик Богородицы даже не в качестве религиозного символа, а как символ, олицетворяющий простую русскую (или надо писать Российскую?) Мать!

Франция, Бельгия, Нидерланды, Германия — в этих странах я воочию наблюдал результаты того, что американцы любят называть «Политической корректностью». Мы — следующие?